– Вы ничего не понимаете, плебеи! Музыка будет вечной! Она переживет всех вас, косные, тупые люди! Я призвана нести музыку высших сфер!..
– У тебя глаз горит! – тихонько сообщил Сирил, глядя на меня как завороженный. Я хотел возразить, что это у него фонарь на пол-лица, а я такими украшениями не обзавелся, но наткнулся на взгляд инспектора, неотрывно смотрящего на мою физиономию.
– Постой. – Тетушка подняла руку, затянутую в кружевную перчатку. – Позволь уточнить, эта… мисс Лопез имеет к тебе какое-то отношение?
Готовился к важному мероприятию я тщательно: попросил Ларримера вычистить мой парадный костюм, а сам долго торчал перед зеркалом, стараясь придать лицу полное сдержанного достоинства и осознания важности своей миссии выражение, но не преуспел в этом. Жаль, что нельзя поменять лицо так же просто, как искусственный глаз! Стоило на мгновение отвлечься, как левая бровь неудержимо ползла вверх, а углы губ приподнимались, что придавало моей физиономии ироничное выражение. Увы, здесь я ничего не мог поделать, поэтому махнул рукой и решил: «Может быть, это будет воспринято как радостная улыбка?»
– В развалины полезли, – сказала она. – Туда никак не проехать, заросло все. Я за ними проследила да вернулась вас поджидать. А они там чего-то роются, вроде бы заступ звякал. Может, хоронят кого?
– Были, как не быть, – повел он острым носом. – Но… знаете, мистер Кин, попалась мне пара дел с душком, тут-то я и понял, что здесь кто платит, тот и прав. И никаких там… – Пинкерсон помахал рукой в воздухе, – идеалов.