Пинкерсон задумался, потом сморщил длинный нос и фыркнул.
– Тебе очень больно? – встревожился я, отмахиваясь от слуги с полотенцем наперевес. Кажется, кто-то уже помчался за доктором. – Перелом? Да не молчи же ты!
– Я топливную систему промывать замучился, – забубнил толстячок. Чем-то он напоминал моржа, возможно, ухоженными седыми усами. – Понять не мог, что с ней… Я всегда служил честно, за машиной ухаживал хорошо, я ведь прежде у леди Фицморган служил, да только она померла, вот и пришлось новую работу искать…
– Значит, нужен любой неосвященный камень? – уточнил я.
– Наследство? – переспросил Сирил недоверчиво. – И кто тебе его оставил?
– Египет так Египет, – вздохнул полковник. Судя по всему, он уже усвоил, что в этом доме за тетушкой право решающего голоса. – Эх, и почему молодежь нынче так осторожничает? Вот в мое время…