– Да, золотце. – Вернувшись к сидящей на кровати дочке, я взяла ее за руку и подбадривающе приобняла. – Ничего, прорвемся.
– Ты меня ударишь? – Закусив губу, часто заморгала, пытаясь не разреветься от испуга. А ведь он правда страшный. Жестокий. Злой. Мстительный. Это видно… Видно по его лицу, по его глазам, по тому, как он тяжело молчит и буравит меня взглядом…
– А можно озадачить кого-нибудь из родни, кто знаком с воспитанием маленьких и кровожадных ведьмочек?
– Я предупреждал? – Вперив в меня жесткий взгляд, мужчина с повторным грохотом закрыл дверь, чудом не слетевшую с петель, и шагнул ко мне.
– Да, любимый? – Изобразив смущенное непонимание, для полноты образа убрала руки и нагнулась, приблизив лицо так близко, что между нами оставался едва ли сантиметр, и загадочно прошептала: – И я тут подумала… Ты мне больше ничего рассказать не хочешь? Пока я сама не узнала и еще больше не обиделась? А?
Махнув рукой в сторону спальни, искир взял за руку начавшую нервничать будущую роженицу, которая из всех отрицательных симптомов начавшихся схваток чувствовала лишь тревогу за мужа. Как он там? Это же так больно! Уж она-то помнит.