— Ну, принеси другой, — сказала та. Он снова исчез под синим брезентом. — Обычно я им так не командую, — пояснила она для Мэй и взяла термос. — Но с гостями он не умеет. Тебе красное или белое?
— Пофиг, — ответила Мэй и подняла голову. Джаред забрался на стул.
Он улыбнулся, а она сообразила, что и зрители, и Волхвы сочтут это естественным — еще бы она не ахала, это же Тау. Мэй опустила глаза — оказывается, она жмет ему руку. Дышать не удавалось.
Вскоре обе емкости, с осьминогом и с морскими коньками, легонько закачались на неоновой водной глади. Похоже, осьминог догадывался, что внизу его ждет обиталище попросторнее, и вжимался в дно своего временного дома.
— Да нет, совсем нет! Не волнуйся. Решается в два счета. У тебя нет рака и, вероятно, не будет. Но ты знаешь, что у тебя маркер на рак кишечника, просто повышенный риск. Этот ученый из Глазго следил за тобой и твоими показателями и увидел, что ты ела салями и еще какое-то мясо с нитратами, а это может спровоцировать клеточную мутацию.
— Я серьезно. Неразумно каждый день с утра пораньше делать по двенадцать звонков, и к тому же можно ли доверять чужой оценке? Волна не бесконечна, лишних тушек по соседству серферам не надо. Случился Интернет, и какие-то гении тут и там понаставили веб-камер. Можно зайти на сайт и получить крайне смутное представление о том, как выглядит волна на Стинсон-Бич. Едва ли не хуже, чем по результатам звонков в лавку! Технологии были примитивные. Потоковые — примитивны до сих пор. Были. До сего дня.