— Ладно, — сказала Мэй, предвкушая, как ахнет зал. — Выпускайте дроны! — взревела она, пародийно изображая какую-то ведьму-злодейку.
— Это да, — сказала женщина. — Но поскольку мы как раз хотим выпить вечерний коктейль, — прибавила она, устраиваясь на белом пластиковом стуле, — момент ты выбрала безупречно. — Она запрокинула голову и обратилась к синему брезенту: — Ты там так и будешь прятаться?
— Я без *****, — почти тотчас поняв, что запомнит эти слова и будет себя за них ненавидеть еще не одно десятилетие.
Тут фигура остановилась. И в самом деле Энни. Она повернулась, медленно спустилась по ступенькам, а увидев Мэй, выдала улыбку — заученную, измученную. Они обнялись — Мэй понимала, что любое объятие являет подписчикам зрелище полукомическое, а временами отчасти эротическое: тело надвигается и в итоге совершенно закрывает объектив.
— Итак, твои зрители, вероятно, знают, что мы запускаем новаторскую программу защиты детей. В штатах, где мы ее тестировали, почти на девяносто процентов упал уровень преступности в целом и на сто процентов сократились похищения детей. По стране были отмечены только три похищения, и так как мы можем отследить местонахождение детей, во всех трех случаях они были спасены за несколько минут.
— Чего? Я полная противоположность черствости. Я хочу помочь, потому что верю в твою работу.