Горшеня, будучи почти инвалидом, взвалил на меня поиск глин в вотчине. Мне всё равно надо было разобраться с новыми территориями. Брал Могутку или Фанга с их мальчишками, и мы последовательно обошли всю вотчину. На краях поставили «знамёна» — зарубки на деревьях, отмечая границы. Примечали лёжки и тропы лесного зверя.
По телу дамы проходит характерная волна с переворотом. Так куриц встряхивают, перед тем как отправить на колоду под топор. Женщина — не курица, поэтому ступор длится недолго. Но мне хватает: вскакиваю верхом на голую спинку — только что нежно гладил, а вот уже оседлал и придавливаю. Обещал же, что покатаюсь. «Шаман, однако»…
— Я вам миллионы таких постановлений представлю, — воскликнул Павел Петрович, — миллионы! Да вот хоть община, например.
Удивительно: все попаданцы знакомы с вариантом эфира под названием «новокаин». Многие попадали и под общий наркоз. Чего тут думать?! Делать надо!
Уровень! Какой стартовый уровень его подозрений? Что Никодимка дядюшке стукнул — да иначе и быть не могло! Но антураж, контекст? Я же никаких ритуалов кроме Псалтыря… Я же «затебее»!
— Чего?! Ты моему слову не веришь? Да я… Я казначей смоленский! Моё слово в городе — в цену с золотом…!