Баба-то вздорная, глупая да надоедливая. Из прилипчивых сплетниц, «переносчивая». Эта-то Акиму плешь проест, будет «рòдный батюшка» знать, что с людьми надо по-хорошему.
Переть. И — сдохнуть. Потому что мир — сильнее тебя. «Против лома — нет приёма». Против твоего «лома» — здесь миллионы «ломов». И покрепче твоего есть. Нужно видеть, слышать, тонко чувствовать этот мир, чтобы успеть выскочить из под удара.
Сыскалась и подходящая глина. Только не розовая, как овруческий шифер, а голубенькая. Её оказалось довольно много вдоль русла реки.
Эта метода — воздействовать на общественное сознание, дав людям подслушать стоны страсти вдовицы, запомнилась мне. Через восемь лет, под Киевом, я повторил сиё лицедейство. С другой женщиной, с другими слушателями. Но слова ей — схожие подсказывал. Тогда это спасло с тысячу жизней суздальцев да киевлян. Чтобы после про неё и про меня не выдумывали, а братоубийственное кровопролитие мы поуменьшили.
Нанимаем человечка, он делает. Потом отчуждаем продукт труда и отдаём им сделанное — ему же. В кредит. Получаем добровольного закупа или, в уже найденной мною технологии — крепостного.
Бздынь. Не могу вспомнить ни одного попаданца, который так регулярно раздавал туземцам пощёчины и оплеухи.