Комнату, погружённую в стазис, не может открыть посторонний. В комнате, погружённой в стазис, не может завестись никакая нечисть, просто потому, что там остановлено время. Нет ни одного существа, на которое не действовал бы стазис. Стазис невозможно нарушить, он не даёт сбоев. И тем не менее дверь приоткрыта, и в комнате явно кто-то есть…
— Да, я тоже несказанно рада видеть тебя среди живых, — ехидно отозвалась она и, поджав ногу, плюхнулась на стул. Я тем временем всё-таки закончил просушку волос Марены и обнял её за талию, прижимая к себе и лишая возможности под шумок перебраться на ближайший стул. Девушка тяжело вздохнула и расслабленно откинулась мне на плечо, видимо, решив, что в данном случае сопротивление бесполезно. Наконец-то догадалась. — Вот скажи, почему, как только я собираюсь забежать к тебе на работу, мне сообщают, что ты едва не умер и сейчас отлёживаешься дома?
— Сделаю всё, что в моих силах, — честно ответил я.
В дверном проёме показалась весьма ошарашенная бледная физиономия одного из охранников.
— Ри, что с тобой? — к пошатнувшейся и как-то странно вскрикнувшей Ней (строго говоря, мной она воспринималась как довольно сложный образ «Я-вне-снаружи-целое-равное-близкое-дополняющее-необходимое-постоянное» и несколько вовсе уж непереводимых эмоций) ещё какая-то двуногая. В которой, к слову, тоже чувствовалось что-то знакомое, и даже родное.
— По его словам это скорее судьба, — осторожно поправил я.