Сейчас все происходило наоборот – итальянская эскадра из 5 линкоров и 2 броненосцев вошла в пролив между островами Видо и Корфу и высаживает с кораблей морскую пехоту, а немногочисленный русско-греческий гарнизон отчаянно сражается с врагом, дожидаясь помощи, которая уже близка.
Арчегов откинулся на мягкую спинку дивана, расстегнул воротник кителя, небрежно отодвинув черно-оранжевую ленту с большим белым крестом. Вторую, а до того третью степень ордена Святого Георгия генерал получил за короткую, но победную войну против итальянцев и взятие Триеста.
Лица Фрунзе и Сталина во время столь выразительного спича понемногу вытягивались, и Троцкий видел, что идея принесения в жертву России им явно не понравилась.
Гудериан поморщился, скривив губы. Так и есть – бездельник, картинки мазал, наверное, такие же пошлые, как и его мерзкие усики. Потому в посыльные попал, ибо из него настоящего штурмовика, что с «колотушками» и кинжалами в руках ужас на французов наводят, никогда не выйдет. Плохие солдаты из бывших подданных Франца-Иосифа, хуже их только итальянцы. Недаром говорят, что последние существуют лишь для того, чтобы было, кого бить австрийцам.
Виктор грозно покосился на Кропалика. Тот опустил глаза и вжал голову в плечи.
- Э-э… доброе утро, — с трудом ворочая сухим наждачным языком, произнес Сомов.