«Ох, как смотрит на меня, одна злость в глазах!»
Дело в том, что по жесткому настоянию союзников греческий король Константин, ярый германофил, отрекся от престола и вместе со старшим сыном Георгом, женой и дочерьми был насильственно выпровожен за пределы страны. Поселив своего давнего, упрямого и нежелательного оппонента в тихой швейцарской Женеве, союзники крайне энергично принялись закреплять достигнутый успех.
– Вот так, Александр Васильевич, англо-американскому миру, основанному на деньгах и идеологии «демократии», мы все должны противопоставить свой с совсем иными, чисто человеческими ценностями, где духовность, а не безрассудное потребление и свобода индивидуума, должна стать главным приоритетом. А такое может быть только у нас…
– Скорее живец, и не только! – усмехнулся генерал, но глаза недобро сверкнули. – Тайный военный союз и брачные узы между монархиями многому служат. Пусть проливы останутся за греками, но зато нашей с потрохами станет будущая… Византия!
– Хорошо… Баньте пушку, мичман, шумите, но тихо. И без приказа не стрелять – передайте на другие корабли. На «Тюлень» тоже! – вполголоса, сквозь зубы пробормотал Тирбах, продолжая смотреть на спящий город.
Противопоставить такому мощному объединению континентальных держав тогда ничего бы не смогли, и участь Франции, начнись война, была бы решена одним ударом, действительно – «до листопада».