Усмехнувшись, Михаил Александрович снова уставился взглядом в квадратное прозрачное окошко – внизу проплывало запорошенное снегом пространство…
– Я прошу тебя объясниться перед товарищами, Лев Давыдович! Категорически настаиваю!
– Выскребли в тылах все, выздоравливающих даже. Отдельный маршевый дивизион в твой полк вливаю, всего две сотни сабель. И еще десяток пулеметов-ружей даю, что французские товарищи передали. Это все, комполка! Но есть и добрые вести! Обещают на усиление вскоре отправить весь корпус «червонного казачества» товарища Примакова, мне о том в РВС армии сам Ворошилов говорил. Мыслю, через месяц подойдет, мы как раз в себя придем да тылы подтянем. Так что цени мою доброту – тебе одному пополнение только досталось!
Мойзес еще раз зловеще усмехнулся, тихо открыл дверь и быстро вышел, плотно, но почти бесшумно прикрыв ее за собою. Фомин, как рыба, выброшенная на берег, только беззвучно разевал рот, не в силах понять последние слова чекиста.
«Сбылась мечта Жириновского – мы в шаге от Индийского океана! И во многом усилили позиции, теперь уже никогда не будет владычества Америки, ее нужно загнать на континент, пусть сидит в своем «изоляционизме». А там посмотрим…» Генерал прикрыл глаза, как бы отдыхая, но на самом деле размышляя над недавними событиями.