Арчегов прикусил губу, глаза сверкнули. Генерал несколько раз нервно хохотнул, и Александр Васильевич напрягся – он уже хорошо знал манеры своего друга.
И вот настала очередь грохотать по рельсам и платформам с его шестью «Де Хевилендами», причем в сопровождении бронепоезда и еще двух эшелонов с припасами, которых для снабжения полнокровных стрелковой и казачьей бригад было явно недостаточно.
– Не знаю, товарищ командир! – Ординарец прикусил губу, в глазах плескалось смятение. – Бойцы говорят, что на Эльбу перебросят – якобы рейхсвер перешел в наступление, взяли Ганновер и подошли к Магдебургу. А еще судачат, что нашими белыми командует сам кронпринц Фридрих-Вильгельм, а с ним фельдмаршал Гинденбург.
– Голову потерять никогда не поздно! Как тот майор… хи-хи… А моя еще пригодится!
Их место на фронте заняли самые надежные части, имевшиеся у буржуазии, – наемники Иностранного легиона и колониальные войска, переброшенные из Африки, – зуавы и сенегальские стрелки, на которых совершенно не действовала революционная пропаганда.
Решение по этому раздражающему вопросу принял император – колчаковцы полученные Георгиевские кресты сняли, и пример подал сам адмирал, получивший третью степень по решению кавалерственной думы.