Драконовские меры, принятые главнокомандующим маршалом Фошем, напомнили графу печальные сентябрьские дни 1914 года, когда французы отступали под натиском германских войск.
Произвольно начерченные в Версале границы в Европе были отменены, на основе возврата к 1914 году, кроме бывшей Австро-Венгерской империи, приказавшей «долго жить».
– И меня вместе с ней! – усмехнулся Михаил Александрович, но генерал пропустил слова мимо ушей и лишь внимательно смотрел на станцию, мысленно представив те тягучие дни да забитые теплушками воинских эшелонов пути, рядом с которыми высились мрачные бронированные коробки, ощетинившиеся орудийными стволами башен.
Двумя колоннами, еле продвигаясь по февральской грязи, Красная армия продвинулась вперед через Эльзас и Лотарингию, буквально выдавливая на своем пути пытавшиеся сопротивляться французские войска. Именно пытавшиеся – бациллы коммунизма уже сделали свое дело, и «паулю» в своих голубоватых шинелях с касками Адриана на головах, прошедшие через горнило мировой бойни, через кровь, грязь и вонь, попросту отказывались сражаться за интересы парижских воротил.
– Эка он у тебя игривый! Давай мену устроим, комполка? Твоего на мою кобылу аглицких кровей?!
– Я все понимаю, Мики! – На его руку легла сверху крепкая ладонь друга, пальцы чуть сжали запястье. – Твой брак – политический выбор, и на любовь трудно рассчитывать, ее нужно будет бережно растить в женском сердце. Но дети будут твое продолжение, твоя кровь, а их улыбки будут много для тебя стоить…