Он до сих пор с содроганием вспоминал время от времени крайне нервные дни пребывания в Омске, когда пришлось быть Верховным правителем России, городе, удаленном от моря на многие тысячи миль.
Такого кошмара никто не мог представить, а потому сбежали все, побросав приготовленное к эвакуации имущество и документы. Даже арестованных не успели перестрелять в камерах и поджечь здание бывшего страхового общества – паника охватила сотрудников ВЧК почти мгновенно, страх перед озверелыми казаками пересилил чувство долга.
В узкую прорезь смотровой щели башни бывший майор рейхсвера, а ныне командир Интернационального бронетанкового полка РККА Хайнц Гудериан видел, как танки, дружно и громко взревев моторами и выпустив густые клубы выхлопных газов, тронулись с места.
Дзержинский смотрел ненавидящим взглядом на пустынные улицы города, ежась от утренней прохлады. За прошедшие два месяца глава Польской советской республики и начальник ВЧК совершенно измотался. Дела нарастали лавинообразно, времени на отдых совершенно не оставалось, а главное, Феликс Эдмундович уже не знал, как повернуть ситуацию в свою пользу: привычные методы не срабатывали, а прибегнуть к чему-либо другому не было ни желания, ни сил. Оставалось только ругаться, ощущая в своем всесилии полную слабость.
Адмирал обвел строгим начальственным взглядом маленькую эскадру, куда, кроме флагмана, старого английского «города», входили два монитора, однотипных черноморским, но с 12-дюймовыми орудиями, эсминец и пара шлюпов, плохо вооруженных и совершенно бесполезных. Это была последняя выплата Великобритании за уведенные и подорванные англичанами русские корабли.
– Таки правду сказал, без утайки! – Чекист усмехнулся еще раз и, странно посмотрев на притихшую Машу, негромко произнес, выделяя каждое слово: – Мы не будем «хлопать дверью» и другим не дадим! Это уже не в наших интересах!