С некоторыми усилиями и междометиями террориста поднимают. Вид у него… Всклокоченный, грязный, одежда порвана. Под глазом уже намечается немалых размеров синяк… Командир конвойцев протягивает мне орудие несостоявшегося преступления – здоровенный – в локоть длиной – кинжал. Да, этим бы он меня насквозь проткнул – силы явно хватило бы.
– Ракеты? Что это такое? Это то, чем устраивают фейерверк? – между тем спрашивает Шарлотта. Ну да… Откуда ей знать при ее специфическом образовании? Слышала что-то – уже хорошо.
– Стволы длинные, пушки закреплены неподвижно… При отсутствии качки выстрел может быть достаточно точным. Хотя да, лейтенант, вы правы, даже и каленое ядро такого калибра не сможет причинить нам фатальных повреждений.
Щелчок! И стоявший у трапа фалрепный матрос откинулся к борту. Вынырнувшие из-под воды руки осторожно придержали тело, не давая ему с плеском упасть за борт. А по трапу рванулись вверх темные фигуры боевых пловцов, на ходу расчехляя свое оружие.
– Ровно ничего, драгоценный коллега, – ответствовал генерал Бонапарт, – кроме разве ответа на вопрос: желаете ли вы действительно выйти на свободу? Или вы считаете меня просто добрым самаритянином, взявшимся помогать всем, кто ему попадется на дороге? Этаким доном Кихотом Ламанчским наших дней? К слову сказать – присутствующий в соседней комнате известный вам комиссар Коммуны мэтр Роньон придерживается именно этого мнения… Вы намерены с ним солидаризоваться?