– Что это?! – вернул его к действительности недовольный возглас Первого лорда.
Визит этот нами готовился особо тщательно. Отец полковника маркиза Хантли, погибшего при атаке шотландцев на наш штаб, по слухам, был крутым и влиятельным дядькой. А хрена ль – герцог, не хухры-мухры! Сбрасывать со счетов такую фигуру было бы непростительной глупостью. Но и перегнуть палку тоже не хотелось. Пришлось действовать медленно и аккуратно. Раненых солдат и немногих уцелевших офицеров подлечили, приодели – наравне с теми, кто ран не получил. Хотя таких и было немного. От щедрот душевных каждому солдату выдали по десять гиней. Офицерам – по тридцать. Усадили на зафрахтованный корабль, вернули оружие – и отправили восвояси, домой.
– Если бы все солдаты и офицеры английской армии проявили бы такую храбрость и неустрашимость в бою, я не имел бы чести, ваше сиятельство, с вами сегодня беседовать.
Чуть слышно хлопнула дверь, и небольшая гибкая фигурка, ловко выскользнув из кареты, затерялась в сумерках.
– Вот так, молодой человек… – враз осипшим голосом пробормотал старший. – Мы все-таки это нашли…
– Впредь они будут делаться только так! Либо вы докажете, что действительно являетесь почтенными и честными хлеботорговцами, только случайно попавшими в сети собственной алчности, либо вы действительно всего лишь жадные преступники и тогда место ваше – навечно! – останется во мраке здешних подземелий! Не будь я Наполеон Бонапарт – если случится как-то иначе! Вор должен сидеть! (Плагиатор, блин!) Делайте ваш выбор, господа! Уведите их, майор Жюно. И посадите, как я и сказал – в самый отвратительный из здешних застенков! Чтобы он соответствовал гнусности совершенного ими! Когда они захотят работать – дайте мне знать!..