Словом, выход эскадры в море – стал совершенно невозможным.
– За ударную работу на благо парижан можете перевести этих остолопов в более приличные камеры на верхних ярусах… Но пока не выпускать! Пусть восстановят все до прежнего уровня – тогда и подумаем!
– А здесь у нас аэродинамическая лаборатория…
Мало того, что у пацана сильнейший психоз, сформированный теми условиями, в которых его содержали, а также алкоголизм и совершенно бомжовые манеры (ну, его же на «санкюлота» обучали…) – так у него, похоже, еще и отставание в умственном развитии. Примерно как раз на те пару лет, когда из него выбивали «аристократическое воспитание». Правда, точно определить это пока не получается – он говорить нормально не может: заикается, дергается, сложные фразы не произносит – но хорошего все равно мало. Может, со временем и выправится, конечно – а если нет?
– До того берега – долетит свободно, – указал рукою лейтенант Иглесиас. – Даже и дальше – вполне возможно. Для того чтобы зажечь любой корабль, хватит двух ракет. А мы можем дать одновременный залп сразу двумя десятками!
Помимо подбитого сторожевым корветом суденышка, которое было брошено экипажем и впоследствии взорвалось, разметав обломки на десятки метров, был потоплен еще один его собрат – тут уже внесли свою лепту береговые батареи, накрыв нахала метким залпом. Суденышко загорелось и, спустя краткое время, тоже взорвалось.