Оборачиваться на источник самого гнусного в мире голоса я не стал. И без того насмотрелся. Часами раскачивается на подвесном светильнике, обзывает всех с безнаказанной позиции и периодически клянчит спиртосодержащие жидкости.
Все просто окаменели. Похоже, мое гастрономическое покушение потрясло несопоставимо сильнее, чем расправа над девяткой воинов.
Хорошо бы самому не забыть про эти правила…
— В вашей книге сэр Гарарас, канонизированный еще при жизни, оставшись в одиночестве посреди ругийской пустыни, начал исповедоваться коню. Ангелы прослезились от этой картины, и пошел дождь, благодаря чему святой рыцарь не умер от жажды.
— Птица эта хоть и противная, но умная — зря так шипеть не станет. Погань совсем рядом. Если еще не почуяла, то почует.
— Дело, конечно, ваше, да только зря вы это в самом деле. Ковчег железный много лет простоял и еще долго стоять будет. Никуда не денется. А куда ему деваться, такому тяжелому?