Пока она возилась со стиркой и раскладывала вещи на горячие камни, я уселась в воду, положив левую руку в глиняном лубке на бортик, чтобы не размокла работа Дэнарта, и с помощью Киры, вызвавшейся помочь, вымыла голову.
— И ссориться ни с братом, ни с его сыном не пришлось, да? — вздохнув, все же заметила я.
— Ты — ненормальный? Зачем я тебе? У вас своих женщин не хватает что ли, раз ты такой озабоченный?
Я почувствовала, как напряжение и страх вновь овладевают моим сердцем. Высота, порывы ветра и слепящий свет почти не беспокоили, и я судорожно, мысленно перебирала случившееся за эти дни и анализировала.
— Я тебе натру, любимый! Как домой вернемся, я тебе так все натру, что ты их потом снимать не захочешь, — с угрозой прошипела я.
В следующий момент я в ужасе смотрела на себя на экране и слушала тихий, напуганный, неуверенный голос, которым я еще вчера рассказывала следователям из разведки о том, кто мы, откуда и как здесь очутились. Эти козлы даже момент с принуждением не вырезали, дав зрителям в полной мере насладиться моими стеклянными глазами и честными ответами. Вновь захотелось помыться, но это было еще не все. Дальше я смогла увидеть допросы моих спутниц, и мне невольно стало жаль их, пока наблюдала за ними.