— Что ты им доложил? Нас так встречают нелюбезно… — проворчал Олен, усаживая Джулию в жесткое, наверное, пластмассовое кресло.
Еще несколько женщин покончили жизнь самоубийством, им, наверное, слова про отсутствие земного рая где-то там тоже запали в душу. Кто-то из отчаявшихся воспользовался туалетом и «смылся», кто-то кинулся на прутья клеток, спровоцировав наших тюремщиков на убийство, а нашлась и такая, которая, перерезав маникюрными ножницами вены на руках, умирала долго и жутко для соседок.
Я снова изумилась, отметив тот факт, что все новые и новые эшарты встреченные нами — босые.
Голос дракона сочился лютой ненавистью и жаждой убийства, что вызывало диссонанс с его поведением в отношении меня. Как-то плохо сочеталась недавняя игривая наглость с этим смертельным холодом в голосе мужчины.
Дэнарт по-прежнему не выпускал мою руку ни на минуту. Мы шли всей толпой по каменной площадке, поглядывая на ожидавшую нас под аркой в конце тоннеля группу разноцветных эшартов в черном.
Когда он закончил, в том месте стало горячо, потом лизнул метку, причмокнул и сам поправил комбинезон на моих плечах. Я же, смирившись с некоторыми неудобствами семейной жизни с эшартом — куда ж без них — потянулась и вытерла уголок его рта, где капелька крови осталась.