— Для хороших людей посуду всегда найдем.
— Согласен, тоже слышал про такое. Значит, ночью можно поспать спокойно, хоть и одним глазом.
Ну давайте! Смелее! Чего топчетесь, будто стесняетесь?
Слитки пока что не попадались. Из разбиваемых ящиков вместо сокровищ сыпались какие-то землистые камни и полосы ржавого железа. Бочки в лучшем случае одаривали смолой, в худшем — трухой. В сундуках я находил лишь убитое временем тряпье, поточенные мышами бумаги и пергаменты, рассыпающиеся в руках книги.
Меня это вполне устраивало. Главное, что дождя нет. Непромокаемая одежда в этом мире неизвестна. Плащи, наливаясь влагой, становятся свинцовыми, что в моем положении просто беда — тут бы сухое тряпье на плечах удержать. Каждый лишний грамм давит на спину, прессует, выбивает последние капли сил. Ненавистная осень — и еще более ненавистная зима. Не любил их на Земле — и здесь не полюблю. Несколько дней подряд моросит. Когда второй раз ходил к ковчегу, на обратном пути вымок и простудился. Наверное, это была последняя капля. Если поначалу, после комы, казалось, что дальше пойду на поправку, то теперь потянулся беспросветный инвалидный застой.
Группа Бенка вернулась уже в темноте, доставив ценные данные. Они обнаружили четыре галеры — две все еще в Восточном озере, две уже в реке. Похоже, покойный «язык» в этом меня не обманул.