— Можно, — почесав бровь, ответил спортсмен, — только там гравюр надо много — на каждый приём по нескольку.
— Боярин, — взмолился один из залётчиков, — ты в другой раз лучше палками.
— Благодарю вас, господа, — коротко склонил голову кирасир и отошёл.
Фаворит императрицы остолбенел и уставился на новоявленного писателя вытаращенными глазами. Затем внезапно кинулся обниматься, со слезами на глазах.
Счастливый оскал маньяка — от которого вздрагивают прусские ветераны — и пошёл гулять стальной вихрь. Рраз! И голова катится мячиком по земле. Два! И на землю падает отрубленная рука. Три! И сразу двое гренадёр корчатся на земле, хватаясь за располосованные животы. Четыре! Сабля перебрасывается в левую руку, послке чего на землю летит ещё одна голова.
— Ну что, хороша? — кокетливым голосом спросила Государыня.