Пётр Фёдорович согласился с аргументами попаданца и Воронцов при разговоре наедине выразил ему за это свою признательность.
Занеся пиво и выслушав насмешки Матрёнина над Никифором — вояки были этакими “заклятыми друзьями”, которые постоянно собачились друг с другом ради забавы, попаданец пошёл в штаб.
Отсалютовав клинком, кирасир ушёл — и начался планомерный бой, без всяких наскоков и попыток взять одиночку с голыми клинками. Два-три фехтовальщика шли вперёд, прикрываемые стрелками. Экстремал отстреливался, прыгал пардусом — и убивал, убивал… Непонятно было, почему они не хотят дождаться пикинёров или артиллерию… Может, скорость важнее всего? Или профессиональная гордость — та, что превыше разума…
— Контроль! — Прорычал князь и прошёлся по баррикаде, добивая оставшихся в живых. Такая привычка была у многих ветеранов — слишком часто покрытые кровью “трупы” оживали и всаживали клинок в спину товарищу. Ну а если он просто тяжело ранен, то с современным уровнем медицины это элементарное милосердие — всё равно умрёт, только мучительно…
— Тимоня, приготовь-ка мне одёжку чистую да польёшь.
— Экий ты важный стал! — отечески сообщил ему престарелый однорукий ротмистр — Коренев Илья Лукич, оставленный на хозяйстве, — Грифич, значит…