Погасив единственную лампу, они сидели в темной комнате, которую освещали теперь лишь разноцветные зарницы. У предметов внезапно появлялись тени, исчезали и вновь возникали, окрашивая стены во все цвета радуги. На несколько мгновений воцарялась темнота, а затем следовал новый залп.
Ламия морщится, но ничего не отвечает. Трапеза продолжается в молчании. Огненные гроздья гаснут, звезды вновь усеивают небо, а искры все летят и летят вверх, точно ища спасения.
Волны на миг утихомирились – так стихает вдруг бешенство прибоя, чтобы через минуту с новой силой обрушиться на берег. Дюре поднялся на ноги, вытер ладонью рот и, спотыкаясь, вошел во тьму Гробницы.
– Он опередит нас на несколько часов, – возразил Консул. – А если мы заночуем здесь, как предполагали, то на полдня.
Старик махнул роботу и заказал третий стакан. Я достала карточку и расплатилась. Гудя генераторами, официант укатил.
– Наш союзник. Наш единственный союзник против Повелителя Боли.