Ламия Брон сунула руку под тунику и, выхватив лазерный нож величиной не больше мизинца, навела его на поэта.
Дюре принялся лихорадочно рыться в усталом мозгу в поисках какой-нибудь отповеди, отговорки, чего угодно. Тщетно. Он сел за стол и уставился на своего безмолвного, обезличенного капюшоном собеседника. Зажглись звезды – мириады холодных огней. Мир-лес в последний раз прошумел листвой на ветру и затих – словно Роща Богов затаила дыхание в предчувствии неотвратимого.
– Я хочу говорить с ними, – настойчиво повторила Мейна Гладстон. – У меня есть что им сказать.
Гладстон попятилась, прижав руку ко рту, а адмирал Кушуонт Сингх, умолкнув на полуслове, рухнул в траву. Пистолет отлетел в сторону.
И вот теперь, двадцать лет спустя, Питер наконец-то пришел за ней.
– Восемьдесят шесть тысяч семьсот восемьдесят девять, – ответил министр обороны Имото.