— Господи, мамочки, хоть бы помог кто! И освободиться невозможно, и не закричать.
Операционная медсестра и операционная санитарка пересчитывали инструменты — количество их должно было сойтись с количеством инструментов до операции. Если чего-то не хватало, значит, забыли в брюшной полости. Это только человеку далёкому от медицины кажется невероятным: как можно оставить инструмент внутри человеческого тела? Ведь он же блестит, хорошо виден. Однако это вовсе не так. Инструмент в кровяной корке сливается с операционным полем. Сам разрез узкий, глубокий, инструмент так и норовит провалиться за петли кишечника.
На Невском всегда толчея, это самое оживлённое место города. Казанский собор, в пяти минутах ходьбы — Спас-на-Крови, а уж магазинов — от Гостиного Двора до Елисеевского.
Володя сразу набрал номер Петра. До него дойти можно, и ста метров нет, но Володя полагал, что ему нельзя этого делать. Не зря же оперативник сам не подошёл к нему при встрече, не произнёс ответное приветствие, а только кивнул. Торопился или не хотел афишировать знакомство?
Очнулся он от противного, резкого запаха нашатырного спирта. Помотав головой, открыл глаза: над ним склонилась испуганная Лидочка.
— В связи с открывшимися обстоятельствами — о Махмуде-Сергее — надо выезжать в Усть-Лугу. Туда звонил Магомед, и не раз. И вы видели какой-то порт.