— Слушай, ты, — я подскочила и, продолжая плести косу, рванула к этой сволочи. — Тебе нормальным языком сказали — свалил отсюда, вомпер недоразложившийся, пока чесноком не накормили и осиновым колом не угостили!
— Все, — пробормотала расстроенная я, — накрылась моя свобода.
Ну и я опять плакать перестала. Только плечи вздрагивали.
Какое там бегать, у меня тут раздвоение личности — одна личность в надежде косит на двери в туалет, у второй при звуке голоса некоторых присутствующих все признаки стазиса налицо, окромя отчаянно забившегося сердца.
— Токмо его и опасайся, Ярославушка, — подтвердил нашинский домовой.
— Именно! И свидетелей у нас видишь как много!