— А вот на это надеяться не стоит, — сказал отец Николай, — они здесь навсегда.
— В чем причина столь неожиданного внимания к обычаям и культуре чужого и далекого для вас народа?
— Господа, — сказал он, — не буду скрывать, что после нашей встречи я поеду не в министерство, а в Зимний дворец. Государь уже получил первую информацию о вас от генерала Ширинкина. И он с нетерпением ждет моего доклада. Скажу честно — он будет весьма благоприятным для вас. А пока позвольте откланяться.
— Только не оставляйте живых свидетелей, — проворчал премьер-министр и вдруг спросил: — А что, японские раненые действительно страдают?
— Что-то или ты точно знаешь — что? — переспросил я.
Весь день наш почтенный Александр Васильевич Тамбовцев ходил какой-то смурной. О чем он думал, мне трудно было понять. Можно было только догадываться. Иногда он останавливался у окна вагона и долго смотрел на бескрайнюю белую даль, на ели и сосны, засыпанные снегом.