— Нет, не ваше! Не смейте ко мне лезть! Если вас не устраивает моя работа, я могу уйти, а остальная моя жизнь вас совершенно не касается! — Галя наклонилась вперед, крича уже во весь голос. Как же они достали лезть, куда не просят!
Прошел не один час, прежде чем Галя поняла разницу.
Потом Килька молча встала и ушла в лес, и только Степан, недовольно поглядывая на остальных, таскал лапник и сбрасывал на нужное место. Потом он принялся за сбор хвороста для костра. Галя сидела, насупившись, кусала губы и всячески выражала свое раздражение. Почему, Степан не понимал, а братьям было без разницы.
— Туда, — кивнул в переулок, где посреди дороги высился вход в подземку, засыпанный кем-то старательным уже незнамо сколько лет назад. Переулок вел на расположенную дугой улицу и дальше извилистой линией в самый центр города.
Внезапно пульт зашуршал, как тогда, в лесу, когда его взяла в руки Килька.
Конфетти даже не поблагодарила. Сосредоточено жевала, почти не узнавая вкуса. Где-то слева так пронзительно верещала птица, что уши закладывало. Мальчишка пропал, потом показался с кружкой воды. Она молча взяла, так же смотря прямо перед собой, выпила всю воду до дна и встала. Отошла к траве, покрепче закуталась в свою единственную защиту — одеяло, опустилась на землю, легла, свернувшись поплотнее. Перед глазами колыхались травинки, сворачивалась под ветром кольцами и снова распрямлялась.