Хозяин схватил кочергу и стал ковыряться в углях, пытаясь вытащить из огня пылающие куски. Когда на утоптанном земляном полу остались лежать скорченные черные трубочки, окатил их водой из ковша и тогда только вернулся к Степану.
Ей казалось, проблема может возникнуть только с братьями. Во-первых, них есть какая-то своя еда, совершено точно. Во-вторых, если они пойдут на принцип, то и сами довольно легко смогут прокормиться.
Молчание, густое и плотное. Вот Галя порывается что-то сказать, видимо, спросить можно ли теперь ей идти.
Будь у Конфетти больше времени, она попробовала бы его уговорить, замаслить напоминанием, как чудно он умеет любить женщин и как им было хорошо вместе. Может, предложила бы в качестве платы повторить прошлую ночь. Если бы не помогло — может даже на колени бы упала, ведь на кону собственная жизнь, а со стыдом можно разобраться и потом.
Это стало единственным решением, хотя уверенности, что хватит ненависти на самом деле сделать подобное, воткнуть нож в живого человека, не хватало. Ведь Павла тоже просто не хотела попасть в дворовый женский дом.
— За печкой отгородим, — махнула рукой Татьяна. — Вас же теперь двое, а она одна, значит, вам комната нужнее.