Неизвестно о чем думала девка, но вдруг резко обернулась к толпе. Сверкнули дикие глаза.
— А ты, девочка, угомонись, — не очень ласково сообщил старший. — Как мы решим, так и будет.
— Не знаю. Не знаю, Галя я уже просто не могу думать, голова ватная! Знаешь, что самое паршивое? ППшер выпустит зверя, которого не сможет загнать обратно. Город заберет его себе и никогда не вернет назад. Вместе с Ронькой умерла его лучшая часть. Проскользнула между моих пальцев, как вода. Не удержишь…
Она знала, что ППшер уже не спит. Что он лежит на животе, наблюдает, скользя глазами по ее профилю, отчего по щеке и уху словно теплый солнечный луч бегает.
Она очень плохо его помнила. Но зато очень хорошо помнила, как эта гибель подкосила отца Илью. Как он мгновенно состарился, поседел и сгорбился. Как он сдался.
— А где ты живешь? Что там? — осторожно поинтересовался Ронька.