— Не расстраивайся, все они такие… Думают не тем местом. Кабели долбанные, чтоб им…
Килька подняла голову. В темноте сверкали белки её глаз и белые зубы — самое красивое, что он видел за последние годы.
— Хорошо. А в доме на улице бабы еще есть? Наверняка не все ушли, те что больше к мужикам привыкли, остались.
Переулок быстро вывел к разросшемуся, почти непроходимому парку. Они пробрались по краю, где толстый асфальт все еще сдерживал буйную природную силу прущей вверх зелени, перелезли прямо через завалы металлолома, смешанного со строительным мусором — что-то вроде баррикад, которыми во время войны пытались остановить карательные броневики, минули несколько кварталов, у разрушенной автострады недолго решали, стоит ли лезть по путанный арматуре и все-таки обошли стороной. К месту, куда хотел попасть Ронька они добрались, когда солнце стояло уже очень высоко. И еще один парк, расположенный весьма подходящим для их цели образом — прямо у огромной пустой площадки, перед несколькими громоздкими торговыми комплексами. Магазины обносили первым делом, как и склады поблизости, но Роньку тянуло именно сюда, а его интуиции может и не стоило доверять безоговорочно, но и проверить не мешало.
ППшер оценивающе смотрел на эту странную девчонку, наконец-то окончательно уразумев, до чего неверно они оценили ее в первую встречу. Ронька первым сделал вывод, что Килька говорит правду и никакой прямой опасности не несет. По крайней мере, здесь и сейчас.
Он смотрит на картинку… Там дальше на повороте к городу пунктирная дорога идет четко на север. Пересекает еще две реки, потом трасса резко сворачивает на восток, а пунктирная линия со стрелочками продолжает вести на север.