Кабы не дохлая овца с распотрошенным волками чревом, задравшая копыта прямо промеж колей.
Идти на неклюда оказалось, пожалуй, пострашнее, чем на паучиху. Кое-как отвязавшись от восторженно вопящей толпы, белый как мел Данька остановил кобылу возле неогороженного домишки на отшибе, за которым смертеутверждающей картинкой виднелся погост.
– Тоже мне, дар… убыток один, – по-доброму усмехнулся Данька, берясь за вожжи. На душе у парня было невероятно легко и светло: и он жив, и его спаситель-спасенный сладко дрыхнет, больше не измучивая себя каждым вдохом, и вокруг такая красотища осенняя, что сколько не глазей – не наскучит. В селе героем примут, на руках по всем улицам пронесут, в каждой корчме нальют бесплатно, любая девка сама на шее повиснет, пацанят новорожденных еще год будут Даньками нарекать…
Годить умирающий не пожелал: снова попытался дернуться, захрипел. Словно что важное сказать хотел.
Позабыв о сокровищах, парень медленно выпрямился, словно застуканный хозяевами вор.
Но удача любит дураков. Даже без веревочек.