— Я освобожу вас непосредственно перед обрядом, — пообещал ректор.
Ваня изобразил сначала работу ума, затем мировую скорбь и протяжно вздохнул.
Зеркальце было совсем крошечным. На мгновение мне показалось, что я смотрю в расширенные от ужаса глаза Иравари, а потом чернота поглотила меня.
— А Зигфрид? — проигнорировала я приказ. — Его обнаружили?
Если бы она не остановила меня, пара-тройка крепких словечек подпортили бы воздух Квадрилиума.
От прикосновений тонких пальцев девушки мне стало немного легче.