— Никаких желтков-белков. Я даже о куриных окорочках думаю с ужасом. — Он произнес это мне в самое ухо, так, чтобы услышала только я, и громко поприветствовал обедающую публику. Я поежилась. Ну надо же! Только лишь от его присутствия мне уже становилось не по себе.
— Доехала, ну и ладно, — мама перекрестилась, — кушать иди.
Он удивленно взглянул на меня, но, ничего не добавив, протянул телефон.
(Не очень удачная, не известно, зачем нужная, но, как можете сами убедиться, не испорченная природой.)
Она трепетала от самой мысли о признании. Ее мучил безумный страх, но любовь пересиливала все остальные чувства. Ее губы дрожали, ее глаза замутились, ее дивные руки были вознесены к небу в мольбе о помощи. Ах как она любила! Ах как страдала!
— В кино, бусик. — Я не стала разрушать бабулины иллюзии. — А насчет юбчоночки ты пожалуй права. Уже надела. Чудная такая юбчоночка, и кофтеночка ей под стать.