На меня, вообще, особо не обращали внимания, так злились порой на какую-нибудь очередную гадость или стишок, а изредка просили сбросить факс, но не более. Правда, однажды шофер Федя попробовал ущипнуть меня за грудь, но не обнаружив таковой тут же переключился на тетю Тамару. Благо дело — там было чего пощипать!
— Окей. Пусть будет «ты», хотя мне претит такое явное нарушение субординации, а касательно второй части, я вовсе не думаю что Вы, прости ты, мальчик и глупый щенок, я уверена что ты очень и очень взрослый, очень смазливый и большой испорченный и эгоистичный кобель, — я выложила это на одном дыхании. Мне не хотелось его обижать, честно, особенно сегодня, но я просто обязана была это сделать, либо рисковала ему поверить и пропасть ни за что.
Я присмотрелась к Андрею, он не врал. Похоже, я опять попала впросак и к тому же здорово подвела Андрея.
— И что же теперь? — до него никак не доходила суть сказанного.
Бабушка побледнела от моего невероятного невежества и стала зачитывать мне что-то наизусть. Тут-то и раздался звонок.
— Не ерничайте, Лариса, — вступила в дискуссию Светлана Денисовна. — Это сейчас более чем неуместно. Ваш сарказм вполне понятен, однако… — и тут она безнадежно махнула рукой и отвернулась к окну. М-да… Что творится-то! Я посмотрела направо, потом налево. Беда и огорчение.