— А это знакомая Андрея, Лариса, — бабушка кивнула в мою сторону, профессионально выразив в этом жесте легкое презрение смешанное с недоумением по поводу моего существования в мире Ахматовой, Пастернака и белых накрахмаленных скатертей.
— Тогда скорее, — он слегка успокоился, избавившись от кошмарной перспективы совместного со мной приема пищи.
— И что? — мне было безразлично, по какому поводу он названивал.
— Хорошо. Хорошо! Черт с Вами со всеми! Я согласен, — он был готов (а вернее грамотно подготовлен) к закланию, а у меня душа пела от радости.
Андрей маленькими шажками вышел из ванной и поковылял по направлению ко мне. Его бедра были обернуты мокрым полотенцем и он, бедняжка, чуть не плакал. Я благоразумно попятилась, давая ему дорогу.
— А он кто? Окрок, вьюнош или лыцарь? — не унималась бабушка, пытаясь подсмотреть в замочную скважину.