— Может побудешь с нами полчасика, — он картинно растянул губы в широкой улыбке. Угораздило же меня связаться со стоматологом. Он всех, абсолютно всех оценивал по зубам. И как это он польстился на меня с моим кариесом и неправильным прикусом, до сих пор понять не могу.
В понедельник с утра надев джинсы и мятую футболку я поехала в офис.
— Ага. Примерно! Андрей, ты больше не злишься? — вспомнила я про бедную Марину с супругом.
— Ален, а ты вслух читай. Представляешь, туда-обратно едешь одна в вагоне. Хочешь сиди, хочешь лежи, — не удержалась я.
— А я и не претендую не на что. Но я тебе порекомендую все же пораздумывать на сон грядущий о том, что… Впрочем забудь. — он прервал фразу, а мне почудилось, что он хотел произнести нечто, для меня немаловажное.
Его бледное лицо, обветренные губы и слабое тело вызывали жалость. Она положила прохладную ладонь на его пылающий лоб. Он умирал. «Боже, за что ты забираешь его у меня» — слезы разрывали ее грудь.