Следов на камне уже не осталось, чему капитан, впрочем, нисколько не удивился. Больше полугода прошло, а с ними дождь, ветер, да и мало ли что еще. Может, камнеедка сожрала? Тварей всяких в горах полно. На пару сотен лет вперед. Никто, как говорится, не уйдет обиженным. На каждого татцельвурм найдется.
Далеко на западе громыхнуло, сверкнула молния. Зашлепали первые капли нового дождя.
— В жизни себе не позволял клиентов травить! — у хорошего трактирщика не только зрение хорошее должно быть, но и слух. Иначе не услышишь за гомоном людским, как сговариваются лихие людишки взять да зарезать кого. Компания в трактире сидела всего одна, поэтому ни одно слово мимо чутких ушей не прошло…
— И за деньги, — строго дополнил Мирослав, остальные закивали, подтверждая суровую мудрость его слов.
Но хуже всего — люди! Если эти создания можно именовать людьми. Мерзкие и наглые порождения крыс и тараканов! Даже те, кого отрядили в конвой, тщательно отобрав наиболее пристойных, были схожи более с обезьянами. Обезьяны с замашками бандитов и карманников, хоть и искренне считали себя благородными. Грязные польские свиньи, не знакомые с куртуазностью… И как же ошибается Ватикан, считая вчерашних голозадых язычников ровней истинным католикам!
Зашедший утром тюремщик, принесший небогатый завтрак, нашел только пустые кандалы да несколько волчьих шерстинок. Шевалье де Бобриньяк исчез бесследно и более никогда не слышали о таком во французской земле.