— Хорты ведь не простые собаки! — Хозяйка шла рядом, но ее речь будто не предназначалась Мирославу, скорее то были мысли вслух. Она произносила слова одно за другим, нанизывая на общую нить… — Хорты — Псы Изначальных. Они сюда от теплого моря пришли. На прежнем месте в них верить перестали…
Ноги сами понеслись в пляс под странную мелодию. Рваный ритм затягивал, заставлял бездумно дергаться всем телом, выбрасывая вверх руки, приседая, тряся головой…
Ожидание тянулось долго. Йожин перелистывал засаленный и замусленный требник, помнящий, наверняка, еще Гутенберга. Мастер Гарольд перебирал содержимое сундуков исчезнувшего девенатора, вернее своих собственных сундуков, “позаимствованных” строптивым учеником. Швальбе упражнялся с палашом на маленькой деревенской площади прямо перед церквушкой, с воинственными выкриками раз за разом поражая бессловесную тень. Прочие пришельцы разбрелись кто куда, расположившись на постой по местным домам. Несмотря на опасения Йожина, непотребств не учиняли. Что-то было нехорошее в здешних воздусях… какая-то неясная тревога, разлитая в прогретом летнем воздухе. Нечто такое, что невольно заставляло подбираться и вести себя со сдержанной готовностью.
Фон Швандену показалось, что в крысином писке слышится некая радость. Как у пьяницы, который замерзает в холодной подворотне, но не замечает этого, радуясь хмелю. И бургомистру снова стало жутко. Да так, что все прежние страхи оказались невзрачным пустячком.
— Герр капитан, пойду-ка я пройдусь, если Вы не против, — вопросил Бывший.
Ответа не последовало. Не зашуршал кто под полом, не полетела в наемника какая-нибудь гадость. Заколебались огоньки свечей, но это, наверное, сквозняк баловствовал. Швальбе пожал плечами и вытащил из ножен кинжал доброй испанской работы. Быстрым ловким движением всадил клинок в пробку и поворотом кисти откупорил бочонок. По комнате поплыл терпкий ядреный запах хорошего вина. И откуда только такое взялось в местной глуши?.. Хотя до войны здесь было оживленнее, наверное, с тех времен и сохранилось.