— Я думал, ты понимаешь, — печально вымолвил музыкант. — И уж всяко не слугам Церкви судить меня после пастушка Стефана из Клуа .
Бургомистр нахмурился, решая умственную головоломку, в которой требовалось привести к единому знаменателю движение товаров, денег, убытков, ненужных слухов и людских судеб. И едва заметно кивнул. Даже не кивнул, а скорее чуть качнул подбородком, но собеседник все понял верно. Благочестивый секретарь вышел, неслышно прикрыв дверь.
Ты, казаче, конечно, можешь в самое пекло нырнуть да ухватить черта за хвост…. Но время ли? И удастся ли вынырнуть? Каждый, кому доводилось делать тайные и лихие дела знает, что пройти куда-то — это от силы четвертинка заботы. Вот вернуться — это задачка… Бесцельно шатаясь по городу, де Бобриньяк так и не мог ничего выдумать. Такого, чтоб с перчиком да огоньком. И чтобы дупу с хвостом унести…
Дождь усиливался, вода уже не капала с потолка, а стекала тонкими струйками, Вольфрам поежился, когда очередная затекла за воротник, скользнув по телу холодной змейкой. Но любопытства лишь прибавилось, больно уж необычно все складывалось. Или обычно, только совсем не так? К черту!
— Тогда тоже есть. Правда, всего один. Короче, слушай сюда…
Девенаторы странствовали по миру, надежно защищенные волей понтифика, неподвластные светским властям. И выжигали ядовитую поросль слуг Шварцвольфа. Зачастую “Божьи Охотники” гибли, но забирали с собой многих и многих врагов. Незримая война тянулась много лет, и, в конце концов, Георг проиграл ее. Шварцвольф бежал, бросив слуг и Виноградник, который Крысолов лично вырубил до основания и выжег до пепла.