Кто-то нашаривал дубинку поувесистее, кто-то предлагал кликнуть стражу, вроде даже послали за ней. Но все это делали тихонько, как бы исподтишка, стараясь не попадаться на глаза дудочнику. А тот неспешно шагал по улицам Гамельна, скользя холодным немигающим взором поверх горожан, покручивая в длинных бледных пальцах золотую дудочку.
Кот скребнул лапой доску пола и неожиданно бросился к Йожину. Не успел монах и пальцем шевельнуть, а комок вздыбленной шерсти уже прижался к бедру, тихонько взвизгивая. Теперь кот не подвывал, а буквально рыдал, почти как младенец. Йожин машинально накрыл его ладонью, чувствуя, как дрожит кошачье тельце, неожиданно маленькое под густой шерстью. Зверек прижался еще теснее, и вцепился когтями в рясу.
— Испей, — очень доброжелательно повторил наемник, но его неприятный взгляд не вязался с вежливым предложением.
— Вот это поведение…. — туша, не обращая внимания на пистолеты, села. Невезучая гранитная глыба потерянно пискнула под могучим задом. — Сам пришел, по горам карабкался, упасть не боялся, а теперь орет, чтобы я сгинула… да еще и всякой дрянью машет.
— Ничего себе… — сержант чуть не поперхнулся куском холодного мяса, которым пытался закусить просто так, даже не грея на костре.
— И эти брешут, — уверенно отозвался Мирослав. — Книжные черви и дурные наукознатцы. Пуля же круглая, как на ней бес усидит?