— Не думаю, что это так уж необходимо, — подал вдруг голос связанный барон, неожиданно спокойно и разумно, на самом настоящем человеческом языке. — Слава Богу и моим достопочтенным предкам, я неплохо понимаю ваши детские угрозы и без толмача.
Отец Йожин отстраненно подумал, что у местных, наверное, все дело стоит, чем они там на жизнь зарабатывают… Никто не решался казать нос из дома, пока неприветливые и страшные чужаки стояли на постое с разными хитрыми грамотами при церковных печатях.
— Силен! — присвистнул Егерь и повернулся к сержанту. — А теперь и ты давай. Сумей преодолеть глупые запреты разума, называемые страхом.
— Какое сегодня число? — поинтересовался барон фон Шпильберг у бургомистра.
— Вот только все равно, не могу понять. А смысл всего этого? — Отец Йожин задумчиво смотрел на сына, нарезающего окорок небольшим кинжалом.
Мирослав не мог понять, что не так. И что такое происходит рядом, оставляя неприятный осадок легкой досады пополам с недоумением. Долго соображал, с квадранс, если не больше. Мог и дольше — обстановка располагала. Вчерашняя метель замела все следы на снегу и прекратилась, выполнив свою цель. И вокруг расстилалось идеально гладкое поле, лишь у самого горизонта переходящее в темную стену Штутгартского леса.