Ландскнехт смачно сплюнул и переложил ствол на другое плечо.
— О, Мадонна, — воздел руки Марьян. — Я забываю, что общаюсь с так и не взошедшей звездой адвокатуры.
— Режь! — рыкнул Швальбе, отдавшись на волю безумия схватки. — Всех!
— Склонись, — ответствовал Йожин. — Сдайся и следуй в оковах в Рим. Прими наказание, которое отмерит суд людей и покайся, потому что нет такого греха, который не мог бы простить любящий Господь.
Дождь понемногу перерастал в ливень. Деревня по-прежнему пряталась в молчании и тьме, словно обратившись в кладбище. Капли воды струились по лицу Марьяна, смывая слезы.
— Да, чуть не забыл, — подал голос Вацлав, — Мир, кто такие «боггарты», про которых судачит вся округа?