— Декларировать можно все, что угодно. В действительности же происходит насаждение тотального единомыслия. И естественно, все, что может этому единомыслию помешать, должно исчезнуть.
Она так и поступила. Алым ручейком змея скользнула по ее груди. Их губы соприкоснулись. Всеми силами души Эльга желала поскорее соединиться с этой прекрасной змеей… и в этот момент ее тело содрогнулось, будто от сильнейшего удара. Хрустнул позвоночник, выгибаясь дугой. Сведенные судорогой пальцы вцепились в змеиное тело. Меньше всего Эльга хотела как-то повредить этому чудесному существу, но что-то другое взяло над ней власть. Она открыла рот и вцепилась что было силы в змеиную голову. Не зубами. Вместо зубов у нее были тяжелые жвала. Паук-змееед, о котором она совсем забыла, настойчиво и методично, как хорошо отлаженный механизм, пережевывал змеиное тело. Тварь пыталась вырваться — безрезультатно. Розовый свет мигнул несколько раз и погас. Разум работал без эмоций, холодно и четко. Эльга воспринимала мир так, как должно было воспринимать его большое хищное насекомое. Впрочем, в эти минуты она и была насекомым. Их сознания — ее и паука — объединились в одно. Закончив обедать, паук словно отошел в сторону, позволяя Эльге вернуться в свое обычное состояние.
— Если бы ты им не был, вряд ли бы мы встретили тебя в этом месте, — резонно заметил Уилар, расседлывая лошадей.
Брат Аврелиан подобрал рясу и уселся на телегу. Хрольв и Дигл затеяли игру в кости. Предложили присоединиться и Аврелиану, но тот благочестиво отказался. Во-первых, играть в кости он не умел и справедливо подозревал, что его быстро обведут вокруг пальца, а во-вторых, полагал, что надо блюсти хоть какую-то субординацию.
— Сядь рядом с ним на кровать. Размешай слюну и воду. Будешь рисовать знаки, которые я покажу, у него на лбу, на губах, на груди и на всех суставах. И будь любезна, желай ему помочь — так сильно, как только можешь. Без твоего желания любые знаки — все равно что лошадь без ног. Только твой тэнгам способен собрать заклинание воедино и заставить его работать.