Уилар не собирался погружаться во тьму слишком глубоко. В своем путешествии он преследовал исключительно практические интересы. Здесь, у корней мира, на изнанке упорядоченного, ему иногда удавалось отыскать различные загадочные предметы, которыми можно было завладеть и использовать в обыденном мире. Некоторые из этих предметов, перенесенные на дневную половину мира, становились осязаемыми, но большинство — нет: Кельрион не был способен вместить их. Впрочем, и «предметами» называть их можно лишь с большой долей условности — с тем же правом их можно назвать и «состояниями» и «сущностями». Чтобы завладеть такой сущностью, Уилар должен был расширить себя до ее пределов, стать ею, постичь ее и включить в себя. Чем-то этот процесс напоминал выращивание новых конечностей, открытие дополнительных органов восприятия, поглощение пищи или, в меньшей степени, приобретение нового имущества. Расширив себя до пределов безымянной сущности, пойманной в сети воли и волшебства, Уилар «сжимался» обратно, в более естественную и привычную форму, но связь сохранялась. Теперь он легко, даже на дневной половине мира, мог вызвать пойманную сущность снова, использовать силы и необычные способности, которые она давала. Большинство тех заклятий, которые Эльга наблюдала за время их совместного путешествия, были уловлены Бергоном здесь, во тьме. Со временем их сила иссякала, и тогда Уилар возвращался в тьму и наполнял резервуары энергией или подбирал другие сущности, более привлекательные заклятья, словно звери, посаженные в клетку, нуждались в том, чтобы дрессировщик постоянно подкармливал их.