Она проснулась в темноте. Сознание было необычайно ясным — кристально ясным. Она отчетливо помнила все, что видела этой ночью. Сна не было ни в одном глазу. Эльга тихо оделась и выскользнула из дома. Рассвет еще не наступил, землей и небом владели сизые предрассветные сумерки. Снег хрустел под ногами. Окружающий мир — в отличие от сознания Эльги — был зыбким, неясным. Она села на лавочку, сунула руки в рукава, чтоб не мерзли, — и задумалась. Если то, что ей пригрезилось, нечто большее, чем просто сон, то возникало несколько очень важных вопросов. Всего лишь два дня тому назад Марта называла глупцами и безумцами, не ценящими собственных душ, тех, кто заигрывает с тьмою, тех, кто гуляет по острому мосту между Этим миром и Тем. Мост и бушующее пламя были за дверью, когда Эльга заглянула в замочную скважину, — судя по всему, именно тот мост, о котором упоминала Марта. Но когда дверь открылась, картина стала совсем иной. Марта отговаривала ее, предупреждала, пугала — но когда открылась дверь, ведьма уже была с той стороны. Еще полгода тому назад Эльга связала бы все увиденное в простую цепочку, идеально укладывающуюся в систему джорданитского мировоззрения: во-первых, Марта уже продала свою душу дьяволу, во-вторых, демоны и бесы, наслаждаясь своей властью, издевались над ней, в-третьих, Марта пожалела Эльгу и пыталась как могла отвратить ее от этого пути (возможно, именно поэтому демоны решили наказать ведьму). Все связывалось в безупречную логическую цепочку… связывалось бы в такую цепочку еще полгода тому назад. Но теперь она сомневалась. Она думала о том, что все происходящее и видимое ею вовсе не так просто, как кажется. Слишком легко принять то, что видишь, за то, что рассчитываешь увидеть. Уилар основательно подорвал в ее душе веру в упорядоченность окружающего мира.