– Это Джонни настоял, чтобы не завонялось…
…Да, только сегодня выехал из Вашингтона… с конвоем, с гуманитарным конвоем, а потом уже сами… вроде ничего такого в Вашингтоне не случилось… не изменилось… чеки на дорогах… пресс-конференция по поводу чокнутых пилотов… а потом я спал… честно, спал… отсыпался после вчерашнего… после пьянки… уже даже не могу… от одного запаха выпивки подташнивает… конечно, молодой, гулять да гулять, но ведь и спать тоже хочется… я сегодня, считайте, часов пять поспал… не больше… на обратном пути еще посплю, а потом уже в Вашингтоне, в отеле… Вашингтон-палас… тот еще притон, если честно… двадцать восемь… в марте… да нет, не из Москвы, учился в Москве, на журфаке, а родом из Орехово-Зуево… это рядом с Москвой небольшой город… отец на железной дороге работал, мать – бухгалтер… повезло, конечно… в армии отслужил, было дело… водителем в хозвзводе… тоже повезло, никаких горячих точек… это уже потом, после университета наверстал…
Колоухин умудрился исчезнуть два года назад, когда его бывшие коллеги из России получили наконец возможность почти без ограничений работать на территории США. Вот был и сплыл господин Колоухин, оставив свою американскую жену в положении соломенной вдовы.
Черная подсохшая лужа возле одного из трупов. Мелькнуло лицо покойника – рот оскален, глаза выпучены – никто не потрудился опустить мертвецу веки. Куртка на груди изодрана и пропитана черной кровью. Лежит убитый на боку, левая рука завернута за спину, правая тянется к пистолету. Пистолет тоже никто не убрал, хотя, казалось бы…
Раной об асфальт. Больно. Рукав куртки разорвался, и Лукаш проехал по шершавой мостовой окровавленной повязкой. Закричал, попытался встать, но удар снова швырнул его на дорогу. На этот раз – локтем правой руки. От боли Лукаш на мгновение ослеп.
Англичанин мельком глянул на своего оппонента и не стал продолжать – Морель с надеждой на лице ждал оскорбления, явно имея, что сказать в ответ. Смит решил не повышать градус дискуссии.