— Тс-с-с, — приложил я палец к губам. — Не перебивай взрослых.
Проснулся я, когда за окнами начало темнеть. Потянувшись с поскуливанием, руками убрал сонную одурь, от похмелья, кстати, тоже помогает, я соскочил с дивана и направился в крохотную ванную комнату, где умылся и протёрся влажным полотенцем.
— Наверное, ваша семья не очень рада вашим подработкам?
Особо я не торопился и спокойно допивал свой морковный чай, пока пассажиры, кучер и охранник почтовой кареты по трапезничают. Хозяин харчевни сообщил обо мне, о том, что я хотел бы с ними добраться до Екатеринбурга. Но что странно обратился не к кучеру, а к охраннику.
Так вот на счёт поручика. Заинтересовала, конечно же меня гитара, а никак не сам прапорщик, поэтому через пятнадцать минут я нарушил некоторое молчание, которое до этого только прерывали возгласы Егора и пытавшейся унять его мамаши, попросил посмотреть гитару.
За всё время плаванья я избавился только от сапог, сюртука и пояса, что тянули меня на дно, остальное было при мне. Так что я быстро снял промокшие и начавшие расползаться на швах штаны и белье и подвесил их у костра, чтобы они высохли. Осторожно выжать материю я не забыл. Пока одежда сохла, я голышом, морщась от своей истощённости, действительно настоящий скелет, начла ходить по берегу в поисках выброшенной на берег рыбы. В данный момент не до брезгливости, выхода другого не было. Я нашёл на кромке воды, такую рыбу, но тут заметил вдали группу чаек, что что-то оседали у самой воды. Спугнув их, я обнаружил довольно свежего объеденного видимо касаткой то ли тюленя, то ли чего-то схожего. Выбросив рыбу, я отбил от камня другим камнем острый обломок и, используя его, отрезал себе приличный шмат действительно свежего на вид мяса. Соль я наскоблил с камней, немного набралось, но мне хватало. Пока мясо жарилось над костром, на угли падал жир и вспыхивал, шипя, я проверил как одежда, она всё ещё была сыровата, и продолжил греться у огня, поглядывая вокруг и за мясом.