– Значит, нормально всё, – определил Штурвал. – Первые пару лет всегда больно, потом адаптируешься. Попей воды, три глотка, не больше. Сиди, пока не отпустит. Понял меня?
– Чук, не отставай от него! – Капитан пропустил бойца вперед себя и в который раз оглянулся.
– Старлей? – раздался голос майора. – Ты там живой? Стой на месте, один шаг – стреляю!
– Там растворы и щетки для дегазации и дезактивации, – объяснил он, невольно косясь на ОЗК разведчиков, густо покрытые потеками кровавой жижи. – Вам приказано самостоятельно провести первичную обработку оружия и снаряжения. Остальное потом.
– Мама, смотри! Тётеньке плохо! – воскликнула Ксюша, прижимаясь лицом к дверному стеклу и провожая взглядом остающуюся позади толстую тётку, корчащуюся в судорогах на тротуаре.
Кочегар уже забрасывал в топку вязанки поленьев и колдовал с вентилями и манометрами. Танк полз слишком медленно, и Димка понял, чего опасался танкист. Если сейчас под колесами окажется мут или яма в асфальте, то боевой машине не хватит мощности преодолеть препятствие. Он вскочил с сиденья, хватаясь за рукояти орудия, и взглянул в смотровую щель. По дергающимся на дороге россыпям мутантов рвалась в атаку огромная толпа, разбрасывая брызги. Значит, в бой полезли муты из метро, ведь все подземные тоннели заполнены водой. А это уже очень, очень плохо!